Покидая кабинет Транквиллинова, он с усмешкой подумал: «А все же понедельник действительно тяжёлый день».

Глава 8

Наводчик Сучок

Подражая главарю группировки Спице, многие его бригадиры в работе с членами своих бригад использовали те же принципы и правила, какие к ним предъявлял сам Спица. Так, от бригадира по кличке Бычок Спица постоянно требовал чёткого исполнения своих распоряжений, периодически проверял его, чтобы удостовериться, что тот не обманывает.

Такое правило существовало во всех воровских группировках города. Оно повышало дисциплину и исполнительность в криминальном сообществе. Поэтому, не мудрствуя и не ломая голову, Бычок с членами своей бригады поступал точно так же — требовательно, жёстко и постоянно контролируя выполнение своих распоряжений.

Выслушав отчёты «солдат» и определив задания на следующий день, Бычок отпустил их работать. В помещении остался лишь один «солдат» по кличке Сучок.

— Юрий Филиппович, у меня к вам есть разговор, — подойдя к Бычку, сказал Сучок.

— Давай трекай, послушаю.

Бычок присел на стул и предложил Сучку последовать его примеру. Сучок присел на краешек.

— У меня есть знакомый мент, шустрый, как тульский самовар.

— Что, обидел тебя, а теперь хочешь ему отомстить? — спросил Бычок.

— Да нет, у меня с ним, как он считает, дружеские отношения.

— Нашему брату с ментами дружить противопоказано, — нахмурился Бычок.

— Я же вам говорил, что не дружу с ним, но почему бы нам не использовать его расположение ко мне, чтобы хорошо раскрутить и наказать?

— Кто он такой и какой может представлять для нас интерес?

— Ему, как и мне, двадцать семь лет, имеет звание сержанта, охраняет банк, здорово играет в карты под интерес. Когда не дежурит, берёт парочку друзей, выезжает на своей «шестёрке» на периферию и там водителей, нарушивших правила дорожного движения, безбожно штрафует. Само собой, никаких квитанций о штрафе не выдаёт. Большие бабки от таких рейдов имеет.

— Откуда тебе это известно? — заинтересовался Бычок.

— Он же меня считает своим другом. Мне несколько раз по дружбе пришлось присутствовать при таких его дежурствах на дороге. Он здорово играет в карты. Всех друзей и меня в том числе обыграл и сделал своими должниками. Он догадывается, что я состою в «семье» Спицы.

— Не ты ли сам ему это сказал? — грозно посмотрел на «солдата» Бычок.

— Помилуй Бог, зачем мне на задницу неприятности? Это его голая, ничем не подтверждённая догадка. Он попросил меня отвести его в такой причал, где картёжники играют под интерес по-крупному.

— Ты ему пообещал?

— Ничего подобного, вот с вами посоветуюсь и лишь потом сообщу ему ответ.

— Верно поступил, — одобрил Бычок. — Как зовут твоего дружка?

— Резинкин Слава.

— Значит, поступим так. Завтра днём ты найдёшь меня — где искать знаешь, — тогда и получишь ответ на все твои сегодняшние вопросы. Наш разговор должен остаться между нами.

После того как Сучок ушёл, Бычок ещё долго оставался в неподвижности, пребывая в глубокой задумчивости. В отношении Резинки на у него родилась многоходовая идея, которую он никак без помощи Спицы не смог бы реализовать. Поэтому с места сбора своей бригады Бычок поехал в «Аделину», где поделился планами со Спицей. Выслушав их, Спица остался доволен его инициативой и пообещал необходимую помощь и поддержку.

После разговора со Спицей Бычок поехал домой к карточному катале по кличке Мексиканец. Такую кличку катала получил за смуглый цвет кожи. К везению Бычка, Мексиканец оказался дома. Пригласив гостя пройти в гостиную, усадив его в мягкое кресло и сам погрузившись в объятия такого же кресла, Мексиканец внимательно выслушал идею Бычка, после чего заявил:

— Обыграть мента, любителя картишек, для меня не проблема, но будет лучше, если с ним сразятся под интерес мои ученики. Двое из них ещё сырые в игре, а Шкет, несмотря на свою молодость и неприглядную внешность, достиг в нашем деле завидного мастерства. Я почему предлагаю в партнёры менту молодых? Чтобы тот их не боялся и даже чувствовал перед ними своё превосходство.

— Смотри не переборщи, а то вдруг с пацанами мент не пожелает играть?

— Моему старшему «пацану» двадцать три года, а младшему, Шкету, двадцать один, то есть очко, — усмехнулся Бычок, — но ему на вид больше семнадцати лет не дашь.

— Я в твоей кухне сильно не кумекаю, поэтому все твои советы приму во внимание. Если мент обыграет твоих пацанов, то будь дома на подхвате, чтобы я мог тебя найти и не дать возможности уплыть нашим бабкам.

— Не волнуйся, не уплывут, — заверил Мексиканец.

— Когда и где твои парни будут резаться с ментом в колотушки?

— Играть они будут на квартире тёти Фроси, не зря же мы у неё снимаем комнату.

— Значит, так. Завтра через своего человека я сообщу менту о нашем согласии сыграть с ним в колотушки. Тот скажет нам, когда сможет явиться на битву.

— Меня что-то настораживает ментовская наглость. Не по заданию ли своего начальства он ищет встречи с нами? — засомневался Мексиканец.

— По имеющимся у нас данным, это исключено. По нему самому давно тюрьма плачет — хамовитый, хаповитый, наглый до беспредела. Если бы начальство узнало про все его подвиги, давно бы выгнало в шею из ментовки.

— Ну, если он самонадеянный индюк, то такой игрок нам нужен. Будет на нас вкалывать.

Глава 9

Трясина

К месту встречи с картёжниками Резинкин поехал на такси вместе с Сучком, которого считал своим другом. На личной «шестёрке» в шалман он не отправился умышленно, так как допускал возможность своего проигрыша, как говорится, в доску кому-нибудь из игроков, кто сразу получил бы право на его автомобиль в счёт погашения долга. Лишаться же машины он никак не хотел. Без «шестёрки» он не смог бы творить свои грязные дела на автодорогах, лишился бы существенного дополнительного заработка, остался бы без рук и ног. Вот до каких крайностей додумался Резинкин, идя на поединок с игроками в карты. При нем было две колоды любительских карт, ещё не побывавших ни в одной игре. Он бы не возражал, если б его противники любую из них взяли для игры.

Будучи заядлым картёжником, он слышал и знал о многих способах мошенничества в карточной игре. Поэтому надеялся, что его на мякине никому не удастся провести.

Увидев своих противников в комнате, где предстояла игра, Резинкин ещё больше воспрянул духом. Он боялся, что придётся играть со зрелыми, матёрыми игроками, но его противниками оказались парни моложе его, а один из них был вообще юнцом.

Предложение Резинкина играть его колодой у противников не вызвало возражений, но каждый, прежде чем согласиться, исследовал карты: общупал, погладил и даже обнюхал.

Когда парни расселись за игровым столом — к этому времени они уже успели познакомиться друг с другом, — Резинкин, не сдержавшись, полюбопытствовал:

— Послушай, Шкет, ты чего надел солнцезащитные очки? По-моему, тут в них необходимости нет.

— На то у меня есть причина, — как-то сконфуженно промямлил Шкет.

— Что за причина? — не унимался Резинкин.

Шкет на несколько секунд снял очки, давая возможность игрокам увидеть у него под правым глазом огромный синяк, после чего вновь напялил очки на нос.

Зрелище удовлетворило любопытство Резинкина, объяснило ему, почему Шкет играет с ним в карты в очках. Как бы между прочим, Резинкин сказал:

— Если ты, Шкет, во время игры будешь химичить, то можешь легко и под второй глаз заработать фингал. Я тебе это гарантирую.

Безусловно, Шкет на оскорбительное в свой адрес заявление Резинкина счёл за лучшее не реагировать и скромно промолчал. Главное, что его первый обман Резинкин не разгадал. Чтобы спектакль состоялся, перед приездом Резинкина Шкет химическим карандашом изобразил себе под правым глазом нужных размеров синяк. Тем самым он получил возможность играть в очках, чтобы видеть следы, которые он ногтем по мере необходимости оставлял на нужных ему картах.